Распределение и собственность.

РАСПРЕДЕЛЕНИЕ И СОБСТВЕННОСТЬ.

Устранение частной собственности на средства производства не оправдало связывавшихся с ним надежд на возможность достижения в обществе всеобщих справедливости, равенства и братства. Последовавшие достаточно быстро тяжелые отрицательные последствия, которые должны были бы явиться грозным предостережением и стать серьезным поводом для размышлений о правильности <политики партии и правительства>, объяснялись либо коварными происками <врагов народа>, либо естественными трудностями первопроходцев. Жизнь все-таки взяла свое, и нежизнеспособная общественно-экономическая система приказала долго существовать всем остальным, вызвав тем самым всеобщее глубокое разочарование социалистической и коммунистической идеями. Вместе с тем несправедливость общества основанного на частной собственности на средства производства не вызывает никаких сомнений. Этим обстоятельством обусловлена справедливость взаимных обвинений находящихся на противоположных флангах общества политических сил. Многочисленные идеологические шарлатаны, выискивающие помимо собственной выгоды большие бревна в чужом глазу, соблазняют, подобно назойливым ярмарочным зазывалам, оторопевший от обилия неизведанных ранее впечатлений народ красочными описаниями легкомысленных прелестей общества почти что полной вседозволенности или строгими монументальными изображениями общества всеобщей справедливости с налетом достаточно сурового аскетизма. Вот и мечется ошалевший народ между этими и другими, многочисленными, хотя и более мелкими политическими балаганами. Каждый выбирает для себя зрелище наиболее соответствующее либо его порочным наклонностям, либо собственным заблуждениям относительно призрачной химеры всеобщей справедливости. Однако, несмотря на обилие лицедеев, выбор совсем уж небогатый: либо частная собственность на средства производства, либо система тотального централизованного распределения. Получается как в известной народной сказке: <Направо пойдешь - рабочим будешь, налево завернешь - трудящимся станешь>. Не видать к долгожданному достойному человеческому бытию ни дороги, ни даже указателя в непроходимое бездорожье. Чтобы разобраться в полной непроглядности политических дебрей, необходимо выявить ту общую основу, на которой прочно покоится несправедливость общества основанного на частной собственности на средства производства и несправедливость системы тотального централизованного распределения.
С возникновением частной собственности и распространением отношений обмена, посредством которых человек все в большей и в большей мере удовлетворял свой интерес к результату чужого труда, последовательно возникли отношения между рабовладельцем и рабом, феодалом и крепостным, капиталистом и рабочим. Все эти отношения представляют результат общения между собой участников совместного труда, один из которых является собственником средств производства. Вот этот один как раз и является той самой, наиболее загадочной фигурой, роль и место которой в производственном коллективе необходимо выяснить прежде всего.
Если право частной собственности определяет исключительные права отдельного индивидуума в отношении отдельных объектов материального мира, то отношению к средствам производства как к объекту собственности удовлетворяет отношение к ним только обособленного индивидуального производителя. В наиболее общем случае так называемый собственник средств производства не может осуществить свои исключительные права в отношении них, которые он по этой причине в значительной части уступает другим индивидуумам. И не только уступает, как нам доподлинно известно, а даже навязывает. Взамен этой части своих исключительных прав он, не распространяясь об этом широко, присвоил себе одно-единственное право - это право единоличного распределения результатов совместного труда. Однако, если право частной собственности есть исключительные права отдельного индивидуума в отношении некоторых объектов материального мира, в данном случае средств производства, то право единоличного распределения есть уже исключительные права одного индивидуума в отношении, как минимум, другого, а это есть не что иное, как право собственности на человека.
Являясь собственником средств производства, капиталист должен был бы самостоятельно осуществлять свои исключительные права в отношении них, чего он, конечно, не в состоянии выполнить физически.
Являясь одним из участников совместного труда, капиталист вправе потребовать от всех остальных равного с ним вклада в средства производства, о чем он, однако, расчетливо умалчивает.
Оказывается, далеко не все обстоит благополучно и однозначно с частной собственностью на средства производства. Действительно, ни беглый раб, ни беглый крепостной никогда не замахивались на якобы священную и неприкосновенную собственность рабовладельца или феодала. Однако собственники, действуя самым жестоким образом с помощью государственных органов принуждения, каждый раз водворяли раба и крепостного на прежнее место, вынуждая их таким образом совместно осуществлять их, собственников, исключительные права в отношении средств производства. Вот так и капиталист, используя любые методы угнетения, вплоть до прямого физического насилия, не позволяет рабочим прекратить совместное осуществление его, капиталиста, исключительных прав в отношении средств производства. Да и крови на этой почве они пустили друг другу совсем немало.
Обратимся к формам собственности свойственным различным общественно-экономическим формациям. В рабовладельческом обществе существовала личная собственность на землю, орудия труда и рабов. В феодальном обществе - личная собственность на землю, орудия труда и крепостных. В капиталистическом обществе существует личная собственность на средства производства. Заметив, что земля и орудия труда являются, согласно распространенным на сегодняшний день представлениям, ничем иным как средствами производства, выделим в формах собственности две составляющие. Первая - это сами средства производства, которые претерпевали со временем значительные изменения, сопутствовавшие общему техническому прогрессу и только. Неизменным оставался жгучий человеческий интерес в отношении средств производства, вынуждавший людей вступать в отношения между собой с целью приобретения права обладания ими. Отправив средства производства <за скобки>, мы получим другую составляющую форм собственности. В рабовладельческом обществе - это полная собственность на раба. В феодальном обществе - неполная собственность на крепостного. В капиталистическом обществе - ?. Если поставить в соответствие степеням собственности на человека степени его эксплуатации и угнетения, то станет очевидным, что вопросительный знак в ряду убывающих степеней собственности на него, представляет собой степень собственности капиталиста на рабочего, которая является всего лишь более неполной, чем неполная степень собственности феодала на крепостного. Отсюда усматривается существование взаимного однозначного соответствия между отношениями господства и подчинения, используемой степенью насилия то есть, с одной стороны, и отношением к результату совместного труда каждого из них, со стороны другой. Это означает, что одновременно со сменой общественно-экономических формаций менялась не форма собственности (рабовладельческая, феодальная, капиталистическая), представляющая на протяжении всей сознательной истории человечества именно частную собственность на средства производства, а только лишь ее содержание. Вторая переменная составляющая собственности более чем убедительно свидетельствует о том, что это изменение заключается в изменении отношений между участниками совместного труда, то есть, можно вести речь только лишь о рабовладельческих, феодальных или капиталистических отношениях между ними. Изменялась степень господства и подчинения в отношениях между участниками совместного труда с одновременным изменением отношения каждого из них к результатам совместной производственной деятельности.
Утверждается, однако, что распределение определяется отношением участников совместного труда к средствам производства как к объекту собственности. Если рассматривать отношение к ним только лишь рабовладельца и раба, феодала и крепостного, капиталиста и рабочего, то это утверждение будет выглядеть почти что справедливым. Однако между этими участниками совместного труда всегда имеется промежуточное производственное звено, ни один представитель которого не является собственником средств производства. А между тем существует глубокая дифференциация в распределении между ними. Оказывается, что частный собственник не только не в состоянии самостоятельно использовать принадлежащие ему средства производства, но также не в состоянии самостоятельно постоянно принуждать других участников совместного труда к более или менее добросовестному и качественному исполнению своих производственных обязанностей. Поэтому часть представителей промежуточного производственного звена наделяется функциями надзора и принуждения.
Совершенно нетипичный пример представляет собой система тотального централизованного распределения, все участники которой имеют равное отношение к средствам производства, чего никак нельзя сказать о распределении между ними. Не остается ничего другого, как признать распределение самостоятельным и независимым от права собственности отношением. То есть, распределение определяется не отношением участников совместного труда к средствам производства как к объекту собственности, а правом единоличного распределения, основанным на насилии и угнетении.
Таким образом, право частной собственности на средства производства есть право единоличного распределения результатов совместного труда.
Если история человечества является историей непрерывной и ожесточенной борьбы за передел как результатов совместного труда, так и результатов общественного производства в целом, то одновременно она является историей борьбы за обладание правом единоличного распределения.
Именно право единоличного распределения является священным и неприкосновенным, которое частный собственник скрывает за семью Каиновыми печатями и охраняет его от посягательств со стороны остальных участников совместного труда как Кащей собственную смерть. Действительно, не прибегая к экспроприации, обобществлению средств производства и другим кошмарам и ужасам пролетарской революции, лишив собственника одного лишь права единоличного распределения, мы тотчас превратим его в равноправного со всеми остальными участника совместного труда. Да и место в производственном коллективе он будет занимать далеко не последнее в соответствии со своими профессиональными и деловыми качествами. Такое решение позволит одновременно исключить переход к системе тотального централизованного распределения.
Вот такая неразрывная родственная связь существует между угнетателями всех времен и народов, с одной стороны, и наиболее непримиримыми их антагонистами в лице бывших неутомимых борцов за наше светлое будущее, со стороны другой. И первые, и вторые в совершенстве владеют элементарными арифметическими действиями отнимания и деления. А распределение и оказалось тем самым золотым яичком, пусть и подпорченным необходимостью постоянно производить изрядные количества цемента, чугуна и стали, которое Октябрьская революция неожиданно снесла к неописуемому восторгу тотальников.
Более того, отношения между преступником и его жертвой, победителем и побежденным, рабовладельцем и рабом, феодалом и крепостным, капиталистом и рабочим, равно как и отношения между участниками системы тотального централизованного распределения являются всего лишь различными формами единоличного распределения. Все они основаны на отношениях господства и подчинения, достигаемых посредством насилия. Вместе с отношениями обмена они являются составными частями экономических отношений в отдельной независимой человеческой общности, именуемой в торжественных и других подобающих тому случаях государством. Развитость и распространение отношений обмена, преобладание какой-либо формы единоличного распределения, степень распространения каждой из остальных полностью определяют тип и своеобразные особенности его общественной и экономической организации. Что касается права в самом широком смысле этого слова, то оно является всего лишь юридическим фиговым листком, прикрывающим от глаз непосвященных кнут и пряник в руках частного собственника.
История свидетельствует о том, что устранение обществом рабства и крепостничества происходило без каких-либо особых общественных осложнений. Причиной тому является то немаловажное обстоятельство, что в тех случаях не затрагивался вопрос о собственности. Привыкнув к дармовому рабскому труду, собственники после устранения рабства стали использовать для работы на своих необъятных угодьях труд крепостных. Вывернулись собственники и после отмены крепостного права, начав использовать в сельском хозяйстве труд батраков, а на промышленных предприятиях труд наемных рабочих. Устранение права единоличного распределения, отмена наемного труда преследуют одну и ту же цель, достижение которой не позволит на этот раз частному собственнику уклониться от расставания с неподъемной для него частью средств производства. История несправедливых отношений между участниками совместного труда подходит к своей окончательной развязке, хотя трудностей на пути ее благополучного завершения совсем не мало.
Во-первых, осуществить отмену наемного труда или устранение права единоличного распределения невозможно без одновременного решения вопроса о собственности.
Во-вторых, случившаяся скандальная неудача с построением нашего светлого будущего путем некорректного устранения частной собственности на средства производства вызывает в настоящее время естественное значительное недоверие ко всем предложениям подобного рода.
В-третьих, изменения общественной и экономической организации получили направление от системы тотального централизованного распределения в совершенно противоположную сторону.
Однако предстоящая отмена наемного труда, которая уже не за горами, - это всего лишь вопрос времени и притом, в сравнении со временем издания освободительного царского манифеста, весьма незначительного.
Таким образом, возможность дальнейшего совершенствования общественной и экономической организации независимых человеческих общностей необходимо искать вне отношений собственности на средства производства, а в области отношений между участниками совместного труда.

Валентин, несколько небольших комментариев к теме.

1. Капитализм и коммунизм характеризуются одной и той же фундаментальной особенностью. Ни там, ни там нет права работника на продукт труда. Разница в системах чисто идеологическая.

2. Нет никакой разницы между наемным и не наемным трудом по сути. Есть только разница в доходах от того или другого.

3. Из п. 1 вытекает, что в любой существующей системе нет безусловной неприкосновенности частной собственности. Она избирательна. Для владельцев средств производства неприкосновенность есть, а для владельцев (носителей) труда - нет. Пока эта проблема не продумана и не решена нельзя построить нормальную экономическую и политическую систему [...]

1. Капитализм и коммунизм характеризуются одной и той же фундаментальной особенностью.
Ни там, ни там нет права работника на продукт труда. Разница в системах чисто идеологическая.

Андрей, поздравляю с открытием фундаментальной особенности пустяка. Один раз мне довелось присутствовать на тусовке коммунистов, выяснявших возможность освобождения пролетариев в новых условиях. Путь к свободе был открыт тогда, когда остановились на предложении о том, чтобы каждый рабочий становился собственником выточенного им болта или гайки. До всеобщего ликования осталось всего лишь принять соответствующее общему приподнятому настроению решение, но оказалось, что и в коммунистической семье не без урода. Выискался один такой, который выразил осторожное сомнение в целесообразности отягощения карманов рабочих болтами и гайками, так как они нужны, дескать, для сборки какого-то громадного агрегата. Несмотря на явное несоответствие заявления этого уклониста генеральной линии партячейки, вопрос на обсуждение вынесли. После всевозможных кривотолков поняли, что с освобождением эксплуатируемых и угнетенных придется повременить. Приняв устрашающую резолюцию о необходимости беспощадной борьбы до победного конца, совсем не плохо было бы, если бы с собственной глупостью, быстренько разошлись по домам. Так вот, Андрей, продукт труда принадлежит собственнику или государству по умолчанию в зависимости от принадлежности средств производства. Методом исключения третьего можно выяснить в каждом случае, что он не принадлежит рабочим. Но и без этого приема формальной логики об этом знают все, но никто об этом не распространяется в виду отсутствия какого-либо смысла. Чрезмерно выпячивать наружу столь очевидное обстоятельство и при этом сводить все к различию идеологий можно только в том случае, если смотреть исключительно на рабочих и на их продукт труда, не дальше собственного носа то есть. Что бы уяснить существенные отличия между капитализмом и коммунизмом можно было бы поспрашивать об этом у олигархов, но я уверен в том, что те поленятся даже плевать в сторону спросителя.


2. Нет никакой разницы между наемным и не наемным трудом по сути. Есть только разница в
доходах от того или другого.

Вот эта разница в доходах и есть наиболее существенное отличие между наемным и не наемным трудом. В случае наемного труда вопрос вообще стоит о его оплате, решить который не представляется возможным. Но можно устранить наемный труд, чтобы затем уже говорить только о доходах. И в этом случае вопрос о принадлежности продукта труда будет решен по умолчанию в соответствии с принадлежностью средств производства, которые будут принадлежать производственному коллективу, выступающему в качестве субъекта права.


3. Из п. 1 вытекает, что в любой существующей системе нет безусловной неприкосновенности
частной собственности. Она избирательна. Для владельцев средств производства неприкосновенность есть, а для владельцев (носителей) труда - нет. Пока эта проблема не продумана и не решена нельзя построить нормальную экономическую и политическую систему

Из п.1 не вытекает ровным счетом ничего, столько же значит в этой части и п.3. В отношении остального рад сообщить, что проблема уже продумана, решение предложено, а построение нормальной экономической и политической системы - это всего лишь вопрос времени.