Инфляция в РФ

А как вы считаете, к чему приведет отмена НДС и возврат к налогу с продаж? Будет ли это означать увеличение инфляции?

На прошлой неделе администрация США озвучила имя преемника бессменного главы Федеральной резервной системы Алана Гринспена. Им стал Бен Бернанке, известный тем, что в отличие от Гринспена считает главной проблемой американской экономики не инфляцию, а дефляцию. Уже сейчас многие эксперты говорят, что приход Бернанке свидетельствует о серьезных изменениях в проводимой Белым домом экономической политике. О том, что означает смена власти в ФРС для мировой экономики, в том числе и для России, заместителю главного редактора RBC daily Олегу Леонову рассказывает президент консалтинговой компании «Неокон» Михаил Хазин.

- Означает ли приход Бена Бернанке, что проводимую Аланом Гринспеном политику в Белом доме теперь считают неэффективной?

- Появление Бернанке должно ознаменовать смену курса монетарных и экономических властей США – его явно назначили исходя из политических соображений. Теперь необходимо понять, почему это произошло, и, самое главное, – что для американских властей сейчас стало основной финансовой задачей. Текущая ситуация с инфляцией в США оставляет желать лучшего. Официально объявленный показатель промышленной инфляции (индекс PPI) в сентябре равен 1,9%. Однако это далеко не полная картина. Несмотря на и без того изрядный рост в официальной версии (на 6,9% по отношению к сентябрю 2004 г.), этот показатель все-таки ниже реального – причем даже без учета регулярно занижающего инфляцию геометрического усреднения компонентов. Дело в том, что заглавная строка официального отчета PPI исследует цены не всех производителей, а только обрабатывающих отраслей. То есть цены на сырье и комплектующие тут вообще никак не учтены – будто бы производителей базовых товаров и полуфабрикатов в Штатах нет вовсе. К счастью, у таких отчетов все-таки есть более полные версии, которые учитывают всё: согласно им, полный PPI вырос в сентябре не на 1,9% по сравнению с августом, а на 2,9%; соответственно, рост к сентябрю 2004 года составил не 6,9%, а 9,6%. Если рассмотреть подробно картину на графике помесячной динамики официального PPI за последние полвека, то легко видеть, что ныне этот показатель уже подошел к всплескам середины 1970-х годов (остался только труднодосягаемый пик августа 1973 г. с месячным ростом цен почти на 6%). Аналогично выглядит и график индекса потребительских цен (CPI) – 1,2% в сентябре, правда, тут на пути к 1970-м нужно еще преодолеть вершины 1980-х годов. Вместе с тем необходимо отметить, что этот показатель Белый дом занижает существенно больше, чем PPI. Таким образом, уровень инфляции промышленных цен сентября 2004 г. к сентябрю 2005 г. составил 9,6%. А уровень потребительской инфляции за тот же период составил 4,7%. Поскольку к этому показателю «привязана» индексация зарплат и социальных выплат, нынешняя администрация «рисует» его достаточно низким.

- А как эта ситуация влияет на потребление домохозяйств, которое формирует подавляющую часть ВВП США?

- Действительно, более 70% ВВП США (а сейчас уже, наверное, ближе к 80%) создается за счет частного потребления. И высокая инфляция, естественно, негативно влияет на потребительские возможности. Прежде всего из-за того, что рост выплат по кредитам можно обеспечить только за счет сокращения потребления (норма сбережения в США уже много лет балансирует около нуля, регулярно залезая в отрицательную область). Или же за счет новых, более дорогих в обслуживании кредитов. Но США не могут позволить себе уменьшать потребление, поскольку это повлечет за собой отрицательный рост экономики и разрушит сложившуюся социальную структуру. Таким образом, США просто вынуждены любыми средствами поддерживать существующий уровень потребления. Здесь нужно напомнить, что США производят около 20% мирового ВВП, а потребляют около 40%. И эта разница обеспечивается в основном за счет эмиссии долларов, которая как раз и происходит под все новые долговые обязательства. Проблема только в том, что сегодня эти обязательства уже во многом потеряли свою ценность.

В любом случае, ускоренная эмиссия концентрируется в отдельных секторах экономики, вызывая надувание классических финансовых пузырей. Один из них – это пузырь нефтяных цен. Дополнительные доходы нефтедобывающих стран рано или поздно попадают на американские финансовые рынки и закрывают дыры в платежном балансе США. На этих же рынках размещены и резервы нашего Центрального банка и Стабилизационный фонд, и это означает, что объективно Россия сегодня входит в мировую финансовую и экономическую систему во главе с США.

Другая пирамида – это недвижимость. Рост цен на нее в США продолжается, и это недавно вызвало беспокойство Гринспена, который отметил, что сегодня 7% потребительских расходов в США (около 600 млрд долл. в год) обеспечивается за счет рефинансирования ипотечных кредитов под все более и более дорожающую недвижимость. Всего 5-6 лет назад эта доля не превышала 1%. Таким образом, становится все более очевидным, что уход Гринспена и приход Бернанке, скорее всего, ознаменуется явным переходом к политике времен Рейгана, когда учетная ставка достигала 8%, а доходность американских ценных бумаг – 18% годовых. Разница с текущей ситуацией только в том, что тогда не было колоссальных долгов, которые есть сейчас. При учетной ставке в 8% годовые выплаты кредиторов будут составлять порядка 4 трлн долл. в год, что уже невозможно будет компенсировать никакими кредитами и тем более внешними источниками.

- Другими словами, вы хотите сказать, что мировой финансовой системе в ее нынешнем виде приходит конец?

- На мой взгляд, всемирной системе перераспределения ресурсов за счет финансовых технологий, основанных на долларовой эмиссии, приходит конец. И я думаю, что будет сделана попытка вернуться к той политике, которая была характерна для индустриально развитых стран в начале XX века, когда перераспределение ресурсов в мировом масштабе осуществлялось силовыми методами. Тогда это называлось «политикой канонерок».

- Как, по вашему мнению, в эту схему впишется Россия? Характерно, что президент и правительство сейчас активно декларируют своей главной задачей усиление российской экономики, и главным образом – борьбу с инфляцией.

- Действительно, несколько дней назад министр финансов Алексей Кудрин сделал программное заявление о том, что борьба с инфляцией на ближайшие три года станет для правительства задачей № 1. Правда, здесь возникает много вопросов. Во-первых, почему президент не устает повторять, что необходимо обуздать инфляцию, а о долгосрочном приоритете правительства заявляет не премьер, а министр финансов? Во-вторых, почему правительство считает инфляцию своим главным врагом или главной опасностью? В-третьих, откуда она вообще берется в нашей экономике? И какими средствами предлагает министр финансов с ней бороться? А также – какова эффективность этой борьбы на сегодняшний день, и какие у нее перспективы? Будем считать, что все эти вопросы уже заданы.

Самый важный вопрос – откуда в российской экономике берется инфляция. Если сказать, что от избыточного денежного предложения, то это будет дежурной фразой. Действительно, из-за резко возросших объемов продаж энергоносителей количество денег, поступающих в экономику, стремительно увеличивается. Таким образом, экспорт, который растет преимущественно не в физических показателях, а в ценовых, порождает инфляцию. Но это – мировая конъюнктура, которая от действий правительства не зависит. Инфляция начинает стремительно расти, только если эти деньги идут на конечное потребление. Иными словами, увеличивая зарплаты, пенсии и социальные выплаты и не стимулируя одновременно инвестиции, правительство подстегивает инфляцию. То есть в России закачиваются деньги в конечное потребление, что еще сильнее разгоняет инфляцию. В теории, инвестируя в инфраструктурные проекты, правительство могло бы ее сдерживать, но этого не происходит.

- То есть вы хотите сказать, что нынешняя монетарная политика, заключающаяся в сокращении находящейся в обращении денежной массы, уже не совсем адекватна?

- Да, причем поскольку трогать социальные и оборонные программы нельзя, сокращают инвестиции в производство. Речь не только о государственных инвестициях. Несколько лет назад у предприятий отняли инвестиционную льготу. По времени это практически совпало с появлением такого явления, как профицит бюджета, главной задачей которого является стерилизация денежной массы. В настоящее время размер профицита составляет более половины расходной части бюджета, в следующем году он планируется в размере, почти равном расходной части. Это означает, что половину заработанных денег правительство практически уничтожает. В любой стране с нормально функционирующим министерством финансов и центробанком в такой ситуации начали бы активно снижать налоговое бремя на экономику, чтобы стимулировать ее рост (привязав снижение налоговых ставок к уровню нефтяных цен). Можно было бы больше денег оставлять в распоряжении регионов, чтобы стимулировать их развитие. Наш Минфин стоит насмерть – и налоги не дадим снизить, и у регионов все подчистую выгребем. Лично у меня возникают твердые ассоциации с продразверсткой.

В теории существует еще один способ расширенного воспроизводства денежной массы – это банковский кредит. Но Центробанк недавно очень сильно ужесточил требования к банкам по резервированию. В итоге при нормальном уровне кредита в экономике 90-110% от ВВП в России этот уровень не превышает 40% (включая иностранные кредиты). При таком уровне кредита, с учетом еще и тенденции к его сокращению, экономика просто не может развиваться, ей не хватает денег! В результате инфляция, которая бьет прежде всего по социально незащищенным категориям граждан, раскручивается с огромной скоростью.

- Если следовать вашей логике, то можно сделать вывод, что официально заявленные правительством сравнительно низкие инфляционные показатели не совсем отвечают действительности?

- Официально объявлено, что инфляция по итогам 2004 года составила 11,7%. Речь, разумеется, о потребительской инфляции (аналоге американского индекса CPI). Я сомневаюсь в достоверности этой цифры, но главное – другое. Так же, как и в США, у нас имеется еще инфляция промышленная. Официально по итогам 2004 года она составила 28,3%. Рост цен по всей экономике – так называемый дефлятор ВВП – оказался около 19%. Такой большой разрыв больше всего меня и настораживает – такая разница в росте между промышленными и потребительскими ценами долго держаться не может. Либо первые упадут, либо вторые подрастут. Поскольку признаков уменьшения промышленной инфляции не наблюдается, можно предположить, что растет потребительская. Это подтверждается и данными Росстата. Не стану сейчас углубляться в описание расчетов, но реальный дефлятор ВВП оказывается где-то в районе 25%. В этом году, по косвенным данным, ситуация может оказаться еще хуже. Скорее всего, с учетом цен на топливо и прочих факторов, рост потребительских цен будет около 30%, дефлятор ВВП – в районе 35%, а индекс промышленной инфляции – около 40%.

- Рост инфляции напрямую сказывается на доходах граждан, что в преддверии 2008 года может оказаться серьезной предвыборной проблемой.

- Инфляция не только ведет к снижению уровня жизни избирателей. Дело даже не столько в самих выборах, сколько в поддержке курса в целом и отдельных решений президента. Для поддержания высокого уровня жизни существуют две возможности – повышать выплаты быстрее роста инфляции или ограничить рост самой инфляции. Выплаты повышать можно – денег завались, но это означает раскручивать инфляцию. Проблема заключается в том, что нынешнее правительство, судя по всему, не очень понимает, как это сделать. Вместо стратегии экономического развития у нас реально имеется только подобие стратегии финансовой стабилизации. Как следствие – непомерно возрастает роль Министерства финансов. Не знаю, делается ли это осознанно и целенаправленно, странным для меня выглядит только одно: в такой ситуации главным оппонентом Кудрина должен выступать не Фрадков, а Греф, поскольку планирование экономики – его епархия. А если он этого не делает, значит, такой союз с Кудриным для него важнее, чем лавры руководителя экономики. В современной России экономика следует за политическими интересами. За это постоянно приходится платить очень высокую цену. В то же время неэффективность монетарных властей регулярно приводит политиков, которые сами не обязаны разбираться в экономике и доверяют выбор средств экономистам, на грань катастрофы.